Как закончится пандемия коронавируса COVID19

Глобальная пандемия такого масштаба была неизбежна. В последние годы сотни экспертов в области здравоохранения написали книги, статьи и исследования, предупреждающие об этой возможности. Билл Гейтс говорил всем, кто хотел слушать, включая 18 миллионов зрителей его TED Talk.

Перевод. Основные тезисы из статьи в The Atlantic

В 2018 году я написал статью для «Атлантик», где утверждал, что Америка не готова к пандемии, которая в конечном итоге наступит. В октябре Центр безопасности здравоохранения имени Джона Хопкинса рассказал, что может произойти, если новый коронавирус охватит весь мир.

Теперь это случилось. Гипотезы стали реальностью. «Что если?» превратилось во «что теперь?»

В беседе с моей беременной подругой мы решили, что её ребёнок будет одним из поколения К, на которое повлияет коронавирус. Жизнь поколения К будет определяться выбором, который будет сделан в ближайшие недели, и потерями, которые мы понесем в результате.

Краткий расчет. В Глобальном индексе безопасности в области здравоохранения, который оценивает каждую страну по степени готовности к пандемии, Соединенные Штаты имеют 83,5 балла — самый высокий уровень в мире.

Говорит Нахид Бхаделия, врач-инфекционист из Медицинской школы Бостонского университета: «Более заразный и смертельный, чем сезонный грипп, новый коронавирус незаметен, распространяясь от одного хозяина к другому в течение нескольких дней, прежде чем вызвать явные симптомы.

Чтобы сдержать такой патоген, страны должны разработать тест и использовать его для выявления зараженных, их изоляции и отслеживания тех, с кем они имели контакт. Это то, что Южная Корея, Сингапур и Гонконг сделали с огромным эффектом. И то, что Соединенные Штаты не сделали.

Фиаско тестирования было первородным грехом пандемии в Америке, единственным недостатком, который подрывал любые другие контрмеры. Если бы страна могла точно отследить распространение вируса, больницы могли бы выполнить свои планы на случай пандемии, подготовиться, выделив комнаты для лечения, заказав дополнительные материалы, обучить персонал или назначить специальные средства для лечения случаев COVID-19. Ничего из этого не произошло.

Вместо этого система здравоохранения, которая уже работает почти на полную мощность, и которая уже была поставлена под угрозу в связи с сезоном сильного гриппа, внезапно столкнулась с вирусом, который распространяется среди населения по всей стране.

Больницы перегружены. Основные защитные средства, такие как маски, халаты и перчатки, начали истощаться. Скоро последуют кровати, а также вентиляторы, которые снабжают кислородом пациентов, чьи легкие осаждает вирус.

I. Следующие месяцы пандемии

В некоторой степени, ближайшее будущее понятно, потому что COVID-19 — медленная и длительная болезнь. Люди, которые заразились несколько дней назад, начнут проявлять симптомы только сейчас, даже если они пока что изолировали себя.

Некоторые из этих людей поступят в реанимационные отделения в начале апреля.
Работники здравоохранения уже видят тревожные признаки: сокращающееся оборудование, растущее число пациентов, а также врачи и медсестры, которые сами становятся инфицированными.

Италия и Испания — мрачные предупреждения о будущем. Там врачи были вынуждены прийти к невероятному: нормировать уход за пациентами, которые, скорее всего, выживут, и позволить другим умереть. В США на душу населения меньше больничных коек, чем в Италии.

Исследование, команды Imperial College London, пришло к выводу, что если пандемия останется без контроля, все кровати будут заполнены к концу апреля. К концу июня на каждое место в интенсивной терапии будет приходиться примерно 15 пациентов с COVID-19, нуждающихся в нём.

К концу лета пандемия напрямую убьёт 2,2 млн американцев, плюс те, кто косвенно погибнет, т.к. больницы не смогут заботиться об обычном сердечном приступе, инсультах и автомобильных авариях. Это худший сценарий.

Чтобы предотвратить это, нужно сделать четыре вещи — и быстро.

Первое и самое важное — быстрое производство масок, перчаток и других средств индивидуальной защиты. Если работники здравоохранения не могут оставаться здоровыми, всё остальное потерпит неудачу.

Вторая насущная потребность: массовое внедрение тестов COVID-19. Эти тесты требуют: масок для защиты людей, их проводящих; мазков из носоглотки для сбора образцов вируса; наборов для извлечения генетического материала вируса из образцов; химических реагентов; и обученных людей.

6 марта Трамп сказал, что «любой, кто хочет пройти тест, может пройти тест». Это было (и остается) неправдой, и его собственные чиновники поспешили его поправить. Несмотря на это, взволнованные люди хлынули в больницы в поисках несуществующих анализов.

«Люди хотели пройти тест, даже если у них не было симптомов или если они сидели рядом с кем-то с кашлем», — говорит Саския Попеску из Университета Джорджа Мейсона, который готовит больницы для пандемий. У других просто простуда, но врачи должны были использовать маски, чтобы осмотреть их, прожигая уже истощающиеся запасы.

По словам Марка Липсича из Гарварда, первоочередной задачей является проверка медиков и госпитальных пациентов, что позволяет больницам подавить любые возникающие вспышки. Только позже, когда немедленный кризис замедляется, тесты должны быть развернуты более широко.

«Это не просто так: давайте проведем тесты!» говорит Инглсби.
Эти меры потребуют времени, в течение которого пандемия либо ускорится и перейдёт за пределы возможностей системы здравоохранения, либо замедлится до сдерживаемых уровней.

Этот курс — и судьба нации — теперь зависит от третьей потребности, которая заключается в социальном дистанцировании.

Представьте это так: сейчас есть только две группы американцев. Группа A — все, кто участвует в медицинской помощи, будь то лечение пациентов, проведение анализов или производство расходных материалов. Группа B — все остальные, и их задача — купить Группе A больше времени.

Группа B должна теперь «сгладить кривую», физически изолируя себя от других людей, чтобы отрезать цепи передачи.

Учитывая «медленный предохранитель» COVID-19, чтобы предотвратить крах системы здравоохранения, эти, казалось бы, радикальные шаги должны быть предприняты немедленно, прежде чем продемонстрируют эффект, и должны продолжаться в течение нескольких недель.

Убедить страну добровольно остаться дома нелегко, и без четких указаний Белого Дома мэры, губернаторы и владельцы бизнеса вынуждены делать свои собственные шаги.

В эти моменты, когда благо всех зависит от жертвенности многих, важна четкая координация — четвертая неотложная необходимость. Важность социального дистанцирования должна быть принята общественностью, которая также должна быть успокоена и информирована.

Но Трамп, кажется, колеблется. В последние дни он дал понять, что готов отказаться от политики социального дистанцирования в попытке защитить экономику.

Эксперты и бизнес-лидеры использовали подобную риторику, утверждая, что люди с высоким уровнем риска, такие как пожилые люди, должны быть защищены, а люди с низким уровнем риска могут вернуться на работу. Такое мышление соблазнительно, но некорректно.

Это переоценивает нашу способность определить риск и каким-то образом отделить людей «высокого риска» от остальных. И недооценивает, насколько сильно вирус может поразить группы «низкого риска», и насколько серьезно больницы будут перегружены, если заболеют даже молодые люди.

Недавний анализ, проведенный в Университете Пенсильвании, показал, что даже если меры социального дистанцирования могут снизить уровень инфицирования на 95 процентов, 960 000 американцев все равно будут нуждаться в интенсивной терапии.

В США около 180000 аппаратов ИВЛ, а персонала интенсивной терапии достаточно, чтобы безопасно ухаживать только за 100000 вентилируемых пациентов. Отказ от дистанцирования был бы глупым. Отказ от этого сейчас, когда тестов и защитных средства все ещё не хватает — катастрофическим.

Если американцы будут придерживаться социального дистанцирования, будет развернуто тестирование, произведено достаточное количество масок, есть вероятность, что страна сможет предотвратить худшие прогнозы и, по крайней мере, временно взять под контроль пандемию.

Никто не знает, сколько времени это займет, но это не будет быстрым. «Это может быть от четырех до шести недель до трех месяцев, — говорит Anthony Fauci, директор Национального института аллергии и инфекционных заболеваний, — но я не очень уверен в этом диапазоне».

II. Эндшпиль

Даже идеальный ответ не остановит пандемию. Пока вирус где-то сохраняется, есть вероятность, что один зараженный путешественник разожжёт свежие искры в странах, которые уже погасили свои пожары.

Это уже происходит в Китае, Сингапуре и других азиатских странах, которые, казалось, кратко контролировали вирус. В этих условиях возможны три конечных игры: очень маловероятный, очень опасный и очень долгий.

Во-первых, каждой стране не удается одновременно победить вирус, как в случае с SARS-CoV-1 в 2003 году. Учитывая, насколько широко распространена пандемия коронавируса и насколько сильно страдают многие страны, шансы всемирного синхронного контроля кажутся ничтожно малыми.

Во-вторых, вирус делает то же, что и прошлые пандемии гриппа: он прожигает мир и оставляет после себя достаточно имунных выживших, чтобы в конечном итоге бороться за новых восприимчивых хозяев. Этот сценарий «стадного иммунитета» был бы быстрым и, таким образом, заманчивым.

Но здесь также пришлось бы заплатить ужасную цену: SARS-CoV-2 более заразен и смертелен, чем грипп, и он, вероятно, оставит после себя многие миллионы трупов и разрушенные системы здравоохранения.

Третий сценарий состоит в том, что мир играет в затяжную игру «бей-моль» с вирусом, уничтожая вспышки болезни, пока не будет произведена вакцинация. Это лучший вариант, но также самый длинный и сложный.

Мир имеет опыт производства вакцин против гриппа и делает это каждый год. Но вакцин против коронавирусов не существует — до сих пор эти вирусы, по-видимому, вызывали болезни, которые были легкими или редкими, поэтому исследователи должны начинать с нуля.

Первые шаги были впечатляюще быстрыми. В прошлый понедельник возможная вакцина прошла раннее клиническое тестирование. Всего 63-дневный разрыв между расшифровкой генома вируса и введением прототипа вакцины в руку человека.

Но это также самый быстрый шаг среди многих последующих медленных. Первоначальное испытание просто скажет исследователям, является ли вакцина безопасной и действительно ли она может мобилизовать иммунную систему.

Затем надо проверить, действительно ли она предотвращает заражение SARS-CoV-2. Нужно будет провести испытания на животных и широкомасштабные испытания, чтобы убедиться, что вакцина не вызывает серьезных побочных эффектов.

Нужно будет определить, какая доза требуется, сколько нужно сделать прививок, действует ли вакцина на пожилых людей и требуются ли другие химические вещества для повышения ее эффективности.

Сегодня существует две стратегии в разработке вакцин, но вне зависимости от того, какая победит, на разработку проверенной вакцины потребуется 12-18 месяцев, а затем еще больше времени на её изготовление, доставку и инъекцию в руки людей.

Таким образом, вполне вероятно, что новый коронавирус останется в американской жизни как минимум на год, если не намного дольше. Если нынешний раунд мер по социальному дистанцированию сработает, пандемия может ослабеть настолько, чтобы все вернулось к нормальному состоянию.

Но как только статус-кво вернется, вирус тоже вернется. Это не означает, что общество должно находиться в постоянном локдауне до 2022 года. Но «мы должны быть готовы к нескольким периодам социального дистанцирования», — говорит Стивен Кисслер из Гарварда.

Многое в ближайшие годы, включая частоту, продолжительность и время социальных изменений, зависит от двух свойств вируса, оба из которых в настоящее время неизвестны. Первое: сезонность вируса.

Коронавирусы, как правило, зимние инфекции, которые исчезают или затихают летом. Это может также относиться к SARS-CoV-2, но сезонные колебания могут недостаточно замедлять вирус, когда у него так много восприимчивых хозяев для заражения.

«Большая часть мира с нетерпением ждёт, чтобы увидеть, как и повлияет ли лето на распространение в Северном полушарии», — говорит Maia Majumder из Гарвардской медицинской школы и Бостонской детской больницы.

Второе: длительность иммунитета. Когда люди заражаются более легкими человеческими коронавирусами, которые вызывают симптомы, похожие на простуду, они остаются невосприимчивыми менее года.

Наборы для тестирования могут быть широко распространены, чтобы как можно быстрее отследить возвращение вируса.

Нет никаких причин, по которым SARS-CoV-2 снова застанет США врасплох, и, следовательно, нет никаких причин, по которым меры по социальному дистанцированию должны быть развернуты в будущем так же широко и жестко, как сейчас.

Как недавно писали Aaron E. Carroll и Ashish Jha: «Мы можем открыть школы и бизнес, быстро закрывая их в случае неудачи подавления, а затем снова открывая, как только выявлены и изолированы заражённые. Вместо того, чтобы играть в защиту, мы могли бы играть больше в нападении».

Будь то стадный иммунитет или долгожданная вакцина, распространение вируса будет всё более и более сложным. Но он вряд ли исчезнет полностью. Вакцина может нуждаться в обновлении по мере изменения вируса, и людям может потребоваться регулярная ревакцинация, как сейчас от гриппа.

Модели предполагают, что вирус может распространяться по всему миру, вызывая эпидемии каждые несколько лет или около того. «Но я надеюсь и ожидаю, что тяжесть уменьшится, и будет меньше социальных потрясений», — говорит Кисслер.

В будущем COVID-19 может превратиться в грипп сегодня — регулярное бедствие зимы. Возможно, это станет настолько обыденным, что, несмотря на наличие вакцины, многие в поколении К не будут беспокоиться о ней, забывая о том, как драматично их мир сформировался из-за ее отсутствия.

III. Последствия пандемии

Цена достижения точки с минимальным числом смертей будет огромной.
Болезн

и дестабилизировали города и общества много раз, «но это не происходило в этой стране в течение очень долгого времени или в той степени, в которой мы наблюдаем сейчас», говорит Елена Конис, историк медицины из Калифорнийского университета в Беркли., «Мы гораздо более городские и столичные. У нас больше людей, путешествующих на большие расстояния и живущих вдали от семьи и работы».

После того, как вирус начнёт ослабевать, последует вторичная пандемия проблем психического здоровья. В момент глубокого страха и неуверенности люди отрезаны от успокаивающего человеческого контакта. Объятия, рукопожатия и другие социальные ритуалы теперь окрашены в опасность.

Пожилых людей, которые уже исключены из большей части общественной жизни, просят дистанцироваться еще дальше, углубляя их одиночество. Случаи бытового насилия и жестокого обращения с детьми могут резко возрасти, поскольку люди вынуждены оставаться в небезопасных домах.

Дети, чьи тела в основном защищены от вируса, могут перенести психическую травму, которая останется с ними во взрослой жизни.

Люди, которые выздоровеют от COVID-19, могут подвернуться стигматизации, так же как и люди, пережившие эболу или ВИЧ. Работникам здравоохранения понадобится время, чтобы вылечиться: через 1-2 года после того, как SARS поразил Торонто, люди, которые имели дело со вспышкой, были все еще менее продуктивными и чаще испытывали выгорание и посттравматический стресс. Люди, которые прошли долгие карантинные бои, будут нести шрамы своего опыта.

«Мои коллеги в Ухане отмечают, что некоторые люди там сейчас отказываются покидать свои дома и у них развивается агорафобия», — говорит Стивен Тейлор из Университета Британской Колумбии, который написал книгу «Психология пандемий».

Но «у нас также есть потенциал для создания гораздо лучшего мира после того, как мы переживем эту травму», — говорит Ричард Данциг из Центра новой американской безопасности. Уже сейчас сообщества находят новые способы объединения, даже в условиях социального дистанцирования.

Отношение к здоровью также может измениться к лучшему. Рост ВИЧ и СПИДа «полностью изменил сексуальное поведение среди молодых людей, которые достигли половой зрелости в разгар эпидемии», говорит Конис. «Использование презервативов стало нормой. Тесты на ЗППП стало мейнстримом».

Точно так же мытье рук в течение 20 секунд, привычка, которую исторически было трудно сохранить даже в больницах, «может быть одним из тех видов поведения, к которым мы настолько привыкли в ходе этой вспышки, что мы не думаем о них, добавляет Конис.

Пандемии могут также катализировать социальные изменения. Люди, бизнес и учреждения чрезвычайно быстро сделали то, что ранее давалось с трудом, включая работу на дому, конференц-связь для размещения людей с организационными возможностями, надлежащий больничный и гибкие меры по уходу за ребенком.

«Это первый раз в моей жизни, когда я слышала, как кто-то говорит:« О, если вы заболели, оставайтесь дома », — говорит Адия Бентон, антрополог из Северо-западного университета.

Возможно, нация узнает, что готовность — это не только маски, вакцины и тесты, но также справедливая трудовая политика и стабильная и равная система здравоохранения.

Индивидуализм американцев, их исключительность и стремление считать всё что ты делаешь актом сопротивления, означали, что когда пришло время спасать жизни и оставаться дома, некоторые люди шли в бары и клубы.

Усвоив годы борьбы с терроризмом после событий 11 сентября, американцы решили не жить в страхе. Но SARS-CoV-2 не интересуется их ужасом, его интересуют только их клетки.

Годы изоляционистской риторики тоже имели последствия. Граждане, которые рассматривали Китай как далёкое чужое место, где едят летучих мышей, не могли предположить, что они будут следующими или что они не будут готовы. (У реакции Китая на этот кризис были свои проблемы.)

«Люди верили, что сдерживание будет работать, — говорит Венди Пармет, изучающая право и общественное здравоохранение в Северо-Восточном университете.

«Мы держим их подальше, и у нас всё будет хорошо. Когда у вас есть политический деятель, продающий вам эти идеи изоляционизма и этнонационализма, вы особенно уязвимы, если начинается пандемия».

Американское общество попало в цикл паники и пренебрежения. После каждого кризиса — сибирской язвы, SARS, гриппа, лихорадки Эбола — внимание уделяется и деньги инвестируются. Но после коротких периодов мирного времени воспоминания исчезают, а бюджеты истощаются.

Но есть основания полагать, что COVID-19 может быть катастрофой, которая приведет к более радикальным и долговременным изменениям. Другие крупные эпидемии последних десятилетий либо почти не затронули США (SARS, MERS, Ebola), либо были более умеренными, чем ожидалось (грипп H1N1 в 2009 г.), или были в основном ограничены определенными группами людей (Zika, ВИЧ).

Пандемия COVID-19, напротив, оказывает непосредственное воздействие на всех, изменяя характер их повседневной жизни. Это отличает её не только от других болезней, но и от других системных вызовов нашего времени.

Пандемии — это опыт демократизации. Люди, чьи привилегии и власть обычно защищают их от кризиса, сталкиваются с карантином, положительным тестированием и потерей близких. Сенаторы и депутаты тоже болеют.

Последствия сокращения бюджетов гос. учреждений здравоохранения, утраты компетенции и растяжения больниц уже не проявляются в виде чьих-то злобных реплик, а в виде задыхающихся легких.

После 11/09 мир сосредоточился на борьбе с терроризмом. После COVID-19 внимание может переключиться на общественное здравоохранение. Ожидайте резкий рост финансирования вирусологии и вакцинологии, рост числа студентов, подающих заявки на программы общественного здравоохранения, увеличение производства медикаментов на внутреннем рынке.

«Обычные люди, которые легко представляют, что делает женщина-полицейский или пожарный, наконец, видят то, что делает эпидемиолог», — говорит Моника Шох-Спана, медицинский антрополог из Центра безопасности здоровья Джона Хопкинса.

Такие изменения сами по себе могут защитить мир от следующей неизбежной болезни. «Страны, пережившие атипичную пневмонию, имели общественное мнение по этому поводу, что позволило им начать действовать», — сказал Рон Клэйн, бывший царь Эболы.

«Наиболее часто произносимая фраза в Америке в настоящее время звучит так: «Я никогда раньше не видел ничего подобного». Никто не говорит так в Гонконге». Для США и для всего мира совершенно очевидно, что может сделать пандемия.

Можно легко представить себе мир, где большая часть нации считает, что Америка победила COVID-19. Несмотря на многочисленные ошибки, рейтинг одобрения Трампа вырос. Представьте, что ему удастся переложить вину за кризис на Китай, назвав его злодеем, а Америку — стойким героем.

В течение второго срока его президентства США выходят из НАТО и других международных альянсов, строят реальные и образные стены. По мере взросления поколения К иностранные эпидемии заменяют коммунистов и террористов как угрозу нового поколения.

Можно предвидеть и будущее, где Америка усваивает другой урок. Дух сообщества, иронично рожденный через социальное дистанцирование, заставляет людей поворачиваться лицом к соседям, как иностранным, так и внутренним.

Выборы ноября 2020 года становятся отказом от политики «Америка прежде всего». Нация, как и после Второй мировой войны, поворачивается от изоляционизма к международному сотрудничеству.

Поддержанные постоянными инвестициями и наплывом самых умных людей, медицинские кадры стремительно растут. Дети из поколения в поколение пишут школьные сочинения о том, как стать эпидемиологами. Общественное здравоохранение становится центральным элементом внешней политики.